Читать книгу - "Глиняный мост  - Маркус Зузак"

Его ждал огромный мир, море возможностей.

В день, когда ожидались результаты экзаменов, на рождественских каникулах, Эбби сказала ему, что будет стоять возле почтового ящика. Он легко мог бы это изобразить.

Толща пустых небес.

Рука на бедре.

Она пеклась на солнце двадцать минут, затем вернулась во двор, где устроилась в шезлонге под пляжным зонтом, в тысяче миль от моря. Затем перебралась поближе к переносному холодильнику и фруктовому льду: боже, ей обязательно было нужно сбежать.

В городе Майкл швырял кирпичи парню на строительных лесах, который перекидывал их следующему, еще выше. Где-то совсем высоко кто-то укладывал эти кирпичи в стену, и так рос новый паб: для шахтеров, фермеров и несовершеннолетних.

Придя домой на обед, он увидел свое будущее: сложенное вдвое, оно торчало из ящика для рекламного мусора.

Не смутившись дурным знаком, он вскрыл конверт. И улыбнулся.

Майкл позвонил Эбби: она бежала к дому и запыхалась.

– Все еще жду! Я так понимаю, чертов городишко хочет не выпустить меня еще пару часов, чисто чтобы помучить.

Позже она пришла к нему на работу; подошла сзади и стояла, и он, оглянувшись, выронил кирпичи, один слева, другой справа. Повернулся к ней.

– Ну?

Она кивнула.

Она рассмеялась, а за ней и Майкл, но тут сверху между ними вонзился голос:

– Эй, Данбар, хер безрукий! Где мои кирпичи, ты, сука?!

Эбби, никогда ничего не упускавшая, крикнула в ответ:

– Стихи!

Усмехнулась и была такова.

Через несколько недель они были таковы.

Да, собрали вещи и двинулись в большой город. И как бы мне описать четыре года чистейшего идиллического счастья? Если Пенни Данбар хорошо умела через одну деталь рассказать обо всем, то здесь детали оставались лишь деталями – отрывками, уплывающими сценами.

Они ехали одиннадцать часов, пока впереди не замаячил силуэт мегаполиса.

Остановившись на обочине, они оценили всю его обширность, а Эбби забралась на капот.

Поехали дальше, и вскоре оказались в городе и стали частью города, и Эбби пошла получать бизнес-диплом, а Майкл писал и ваял, стремясь не пропасть среди окружающих гениев.

Оба подрабатывали.

Она подавала напитки в ночном клубе.

Он – рабочим, на стройках.

Вечером они падали в постель и друг в друга.

Они были частями целого, данными и взятыми.

Лето за летом.

Год за годом.

Иногда по вечерам они ели на пляже еду из закусочной, наблюдая, как, будто по волшебству, будто кролики из шляпы фокусника возникают чайки. Их обдували тысячи морских бризов, и каждый бриз был не таков, как другие, они чувствовали на себе вес зноя и сырости. Бывало, они просто сидели и смотрели, как огромная черная туча входит в гавань, будто авианосец, а потом неслись в струях принесенного ею дождя. Дождь как будто смывал весь город и нес ночной южный ветер по всему побережью.

У них были свои вехи и дни рождения, и особенно один, когда она подарила ему книгу – роскошную, с золотым тиснением на твердой обложке – под названием «Каменотес», и Майкл зачитывался ею, а Эбби тем временем спала, устроившись у него на ногах. И всякий раз, прежде чем закрыть книгу, он возвращался в начало, на страницу со справкой об авторе, на середине которой, ниже текста, она написала: